Интервью с Дэном Хэем: Влияние Холодной Войны и страха перед современным армагеддоном на Far Cry 5

Уже в начале следующего года Ubisoft выпускает Far Cry 5 — последнюю в серии шутеров, где на протяжении почти десяти лет игроки отправляются в экзотические места и бросают вызов диктаторам, пользующимся оторванностью своего уголка от внешнего мира. И пятая часть не отступает от канонов — в ней вам предстоит выживать в американском штате Монтана.

В качестве же «диктатора» на этот раз выступает Отец. Он — глава культа и собирается «спасти» всех от конца света, который, по его утверждениям, не за горами. Именно культисты из «Врат Эдема» и станут вашими противниками в новой игре.

Больше подробностей об игре постаралась узнать Ханна Дван из британской медиа-службы The Telegraph в интервью с директором игры Дэном Хэем.

Как я понимаю, разработка игры началась три года назад, когда вышла предыдущая часть серии. Скажите, за это время вышли какие-то игры, которые послужили источником вдохновения для Far Cry 5?

Крутого всего вышло много. Первое, что приходит на ум из игр — Legend of Zelda: Breath of the Wild. Я очень хочу сыграть в неё, но постольку мы сейчас работаем в поте лица над Far Cry 5, я просто не могу уделить время ей и вообще таким играм, которые мне нравятся.

Я очень хочу, но, к сожалению, не могу позволить себе потратить сотню-другую часов и полностью погрузиться в них. Когда делаешь игры, увы, ты забываешь играть в них. Забываешь то удовольствие, с которым входишь в чужой мир, созданный чужим разумом, где можно забыть о том, что тебе нужно делать игры. И это тяжело. Ведь когда ты делаешь игры, если ты всё-таки во что-то играешь, это воспринимается, как работа. Ты неосознанно начинаешь думать о том, как всё это работает, из каких компонент состоит. Честно, когда мы закончим, я возьму отпуск и с головой уйду в Breath of the Wild.

Так всё-таки оказала ли какое-то влияние Breath of the Wild на Far Cry 5?

Вообще игр, повлиявших на Far Cry 5, очень много. Я, конечно, могу попытаться перечислить их все, но это будет очень длинный список. Главное, как я говорил, когда выступал на премии BAFTA, это реальный мир — он является нашим главным источником. Для нас главное сама идея копнуть поглубже то, что нам уже известно — реальный мир, игры, фильмы, вообще всё.

А что из реального мира, попавшее в Far Cry 5, вы можете вспомнить? Возможно, что-то из личного?

Да, есть один момент, и я, кажется, уже где-то про это рассказывал. Дело в том, что я вырос в восьмидесятые. Это было чумовое время. Все жили так, будто завтра никогда не наступит, потому что многие действительно верили, что не наступит. Это было время, когда Америка и Советский Союз сошлись в Холодной войне. Я помню, когда я был ребёнком, я чувствовал себя очень маленьким и незначительным на фоне всего этого. И иногда мне тоже казалось — завтра может и не наступить.

Я помню, как иногда боялся ложиться спать, а когда просыпался, первым делом думал: наступило ли завтра? И если подумать, то многое в индустрии развлечений отражало подобный ход мыслей: «Терминатор», «Военные игры» и ещё множество историй про армагеддон в той или иной форме. И то что, я чувствовал, когда был ребёнком, я чувствую и сейчас где-то последние лет десять-двенадцать.

Мне тогда казалось, что скоро наступит конец света, и не только мне, а индустрия развлечений поддерживала это настроение. Но потом всё как-то улеглось. Мы отошли от края пропасти.

Но где-то 12-15 лет назад это начало возвращаться. Частично дело в мировых событиях, но также дело и в том, что у меня самого появились дети и семья. Теперь у меня есть что-то, о чём мне приходится заботиться. И по сравнению с моим детским восприятием это кардинально всё изменило.

Когда в США случился коллапс субстандартной ипотеки, люди впервые за долгое время стали спрашивать: «Чем занимается наше правительство? Кто защищает наши интересы, наше наследие? Что мне делать со своей жизнью, кто позаботится о нас?» Таких речей я не слышал с самого детства. Как и тогда, люди почувствовали себя лишёнными поддержки, своих гражданских прав. Такого не было очень давно.

И дело не только в Америке. По всему миру то и дело говорят о «сепаратизме», разделении на «нас» и «их». Такое ощущение, что мы вернулись в то время. Помню, в Торонто я как-то увидел мужика, который был весь растрёпанный и напялил на себя двухсторонний плакат, гласивший, если в общих словах: «Конец света близко».

И тогда я первым делом подумал: возможно, этот мужик прав. А вторым делом я подумал: я впервые смотрю на такого «вестника последних дней» и думаю, что он прав. И тут я понял: мы снова на шаг ближе к краю.

Это было где-то три с половиной года назад, и я никогда бы не подумал, что сегодня будет твориться то, что творится сейчас, но знаки были. Было что-то, заставлявшее меня нервничать, заставлявшее весь мир нервничать. И несомненно, эти впечатления повлияли на Far Cry 5 и на образ «Отца». Мы взяли ту самую тревогу, то восприятие вещей, которые рушатся прямо у тебя на глазах, и веру в то, что есть мужик, который верит в конец света, и поместили это в игру.

В третьей и четвёртой частях в нашем персонаже было что-то от Рэмбо. То, как он выходил победителем из самых гиблых ситуаций. Полагаю, в пятой Fаr Сry будет также? Предчувствие грядущего апокалипсиса на это тоже повлияло?

Забавно. Я ведь всё говорил об Отце и его культе, но я думаю то, что делает игрок, это тоже своего рода ответ. Этакая попытка компенсировать чувство беспомощности действием. Но мне всё-таки кажется, что вопрос том, можно ли любую проблему решить при помощи пули? «Этого ли ты в самом деле хочешь? Тот ли это путь, которым ты желаешь идти?» — такой вопрос Отец вполне мог бы задать. И в игре у вас будет возможность углубиться в эту тему. Или не углубляться.

Помните, что прежде всего Far Cry 5 — это игра. Это в первую очередь развлечение, и мы хотим позволить людям зайти в наш мир. Если они захотят, то смогут погрузиться в нашу стоическую историю, в буквальном смысле отвоёвывая её моменты. Но если игроку захочется отойти от дел, отправиться куда глаза глядят, заняться охотой, найти наёмников, питомцев, то всё это будет совершенно другим опытом. Нашей целью был мир, в котором игрок может вкусить все игровые прелести и в том порядке, в каком захочет.

То есть в Far Cry 5 гораздо больше соблазнов, отвлекающих от основного квеста?

Да.

И всё?

На самом деле мы просто научились всё это делать лучше. И поэтому наши новые миры более щедры на развлечения. Я ведь играю в игры либо чисто в мультиплеер, либо прохожу их ради истории. Но помню, как я начинал играть в Far Cry 3 – планировал, что я пройду оттуда туда, дойду до поста, зайду в город… И через пять минут я несусь неизвестно куда, гонясь за оленем. И теперь у нас накопилось гораздо больше возможностей сделать так, чтобы вы бросили всё и отправились в неизвестность. Они все очень разные, некоторые даже похожи на своего рода мини-истории, которые вы можете пройти с подручными наёмниками, с подручным зверем или другом в режиме кооператива. И эти возможности, объединяющие различные системы, это прекрасно.

Раз вы начинали работать над серией с Far Cry 3, скажите, какой самый важный урок о создании игр вы усвоили за прошедшее время?

Всего один?

Можно не один.

Во-первых, хотя это скорее не про игру, а про бренд, люди очень часто говорят: «Вот такие у Fаr Сry традиции, и в их рамках нужно работать». Так вот, как только вы с этим соглашаетесь, вы оказываете своему проекту медвежью услугу.

Очень часто, бывает, тянет сказать: «У нас так сложилось, и нужно делать именно так, потому что надо работать в рамках серии, это устоявшийся рецепт успеха для Fаr Сry». Но я думаю, главное достоинство нашего бренда заключается в том, что он очень гибкий. Я не знаю, все ли меня поймут, но когда я играю в Fаr Сry, у меня возникают ощущения, похожие на те, какие я испытывал в детстве, смотря сериал «Сумеречная зона». Я помню, как смотрел и многое открывал для себя, но иногда смотрел и вообще не понимал, что происходит. Это ведь вообще сериал, где события заставляют думать. И посмотрев, я действительно начал задумываться о многих вещах, но любил я этот сериал потому, что он был фантастикой, очень крутой, и многое там просто было интересно.

В общем, если я что-то и вынес для себя, так это то, что бренд, обладающий гибкостью и возможностью сказать «да» идеям, которые в других играх не приживутся, является очень сильным брендом. В таком бренде всегда есть возможность проявить творчество и пойти в направлениях совершенно неожиданных и удивительных, сделать что-то, о чём мы даже не думали. Именно это меня восхищает.

И это относится к решению перенести место действия Far Cry 5 в США, а не как обычно, на другой конец света?

Меня то и дело спрашивают: «Почему Монтана?» Ответ прост. Когда на нашем совещании мы стали говорить о переносе действия в США, кто-то спросил: «Что насчёт Монтаны?», и все пришли в замешательство. Почему Монтана?

Все стали говорить: «Мы ничего не знаем о Монтане». Но разве это плохо? Хорошо, мы не знаем никого из Монтаны, ну так давайте посмотрим, что это за штат такой, почему мы о нём ничего не знаем?

И чем больше мы стали копать, тем больше понимали, насколько это красивое место, красивый штат. Там сохранилась та самая атмосфера фронтира, в том числе и потому, что это до сих пор фронтир. Там люди полагаются, в первою очередь, на себя, и они живут там, просто желая жить в покое. Они не любят, когда им говорят, что делать и как делать. Они стремятся быть самодостаточными. И вот вам, пожалуйста, тот самый рецепт Fаr Сry!

Скажите, у вас были какие-то представления о Монтане, которые по ходу разработки оказались ошибочны?

Конечно! И не только о Монтане. Недоразумения и клише в наших представлениях всплывали на каждом шагу. Но как раз в работе над нашим брендом самое интересное то, что мы стараемся сделать так, чтобы всё чувствовалось правдоподобным, интересным и основанным на элементах реального мира. И в первую очередь мы следим, чтобы у нас не было клише.

Когда мы работали над Far Cry 4, у нас была точно такая же проблема. Мы работали над виртуальными Гималаями и послали команду в реальные, чтобы проверить какие-то несоответствия. И они буквально на следующий день звонят: «У нас проблема. То что мы делаем — это просто клише!» Ведь мы тогда использовали справочники, все NPC носили свои национальные одежды. А тут выясняется, что на самом деле куча народу ходит в футболках с Аngry Вirds и все с сотовыми. Сейчас в Гималаях именно так.

Вот так нам и пришлось всё переделывать. То же самое с Монтаной. Всё что у нас было в представлениях — это псевдоковбойское клише. Поэтому мы послали туда людей, чтобы они встретились и поговорили с местными, увидели, как они живут, чем занимаются, какие там есть сообщества и какими вообще бывают люди, живущие там. Ничто не заменит личного знакомства с людьми, когда дышишь тем же воздухом, что и они, пьёшь ту же воду, носишь ту же одежду.

Параллели между «Вратами Эдема» из игры и реальными группами в текущей политической ситуации в США как-то повлияли на разработку?

Если я скажу, что нет, вы поверите?

Если честно, то нет.

Тогда не буду говорить «нет». Разумеется, всё происходящее в мире влияет на нас. Иногда то, что происходит в реальности, буквально со сверхъестественной точностью совпадает с тем, что происходит в игре или с тем, о чём говорят наши персонажи. Но правда в том, что все эти ситуации в игре были придуманы нами задолго до того, как это начало происходить в реальной жизни.

У нас, разумеется, есть возможность подстроить повествование, изменить его так, чтобы оно было больше похоже на то, что сейчас происходит. Но в таких случаях мы просто говорим «нет». Я считаю, что мир сейчас меняется слишком быстро, чуть ли не каждую неделю что-то возникает — проблема, скандал или что-то ещё. Если мы будем пытаться угнаться за всем этим, то в итоге только потратим силы и останемся ни с чем. У нас с самого начала была идея — Отец верит, что наступает конец света, и полагает: «Раз наступает конец света, я сделаю всё, чтобы спасти людей. И я спасу всех, кого смогу, хотят они этого или нет. И когда всё это закончится, выжившие сами меня поблагодарят».

Да, эта точка зрения жутковата и даже безумна. Но не забывайте, что это в первую очередь игра. Исходная идея служит лишь основой, стержнем повествования, который проходит через всю игру. Но в игре есть и многое другое, наш мир — настоящая фабрика по производству собственных историй для людей, которые туда отправятся. Им достаточно немного пройтись, и они найдут всё, что составляет классический Fаr Сry. Это два аспекта игры, которые мы свели вместе, и только игрокам решать, что они захотят попробовать, а что нет.

Скажите, а вас не беспокоит то, что когда-то культ «Небесные врата», играя на религиозном фанатизме, привёл к массовым самоубийствам? Ваша игра получается чуть ли не пародией на эту ситуацию, и тема может оказаться очень щекотливой?

Если подумать о темах, которые поднимает наша игра, или темах, которые люди увидят в нашей игре, то стоит вспомнить, что игры давно выросли. Поэтому не стоит отказываться от возможности исследовать темы, которые давно уже появляются в кино и на телевидении. Но тем не менее по упомянутой причине мы не стали делать точную копию Монтаны в игре, а сделали вместо этого собственную, где живут люди, похожие на реальных, но всё-таки не копии реальных людей.

Мы хотели исследовать определённые темы, но в нашем собственном мире. Разумеется, мы используем что-то откуда-то. Берём определённые моменты из прочитанных книг, просмотренных фильмов, какие-то обрывки новостей, но в итоге превращаем их в нечто своё. Я думаю, что это нормально, когда достигшие сознательного возраста игры поднимают темы, которые давно уже поднимаются в кино и сериалах. Но это всё-таки игры, и поэтому мы создаём собственный мир, которым люди могут наслаждаться.

В Far Cry 4 была секретная концовка, буквально в самом начале игры. Будет ли что-то подобное в Far Cry 5?

Ничего не могу об этом сказать.

Понимаю, но мне надо было попытаться.

Хорошо, всё-таки отвечу. Это было весело, позволить игроку выбирать, предоставить игроку возможность войти в игру или выйти из игры и, я думаю, в определённой степени проявить неуважение. Мы сохранили этот дух. Вот единственный ответ, который я могу себе позволить.

---